Чигорин никогда не отличался особой объективностью. Куда ближе к истине оценка Рихарда Рети, данная им в 1929 году: «В 90‑х годах XIX в. теория Стейница не была общим достоянием настолько, что даже многие мастера не усвоили её полностью. Поэтому большие шахматисты, владевшие ею в совершенстве, без особого труда достигали отличных турнирных успехов, побеждая слабых противников, а между собой делая по преимуществу ничьи. Так возник особый стиль того времени — малоинициативный и сводящийся главным образом к подстереганию у противников, плохо знакомых с системой Стейница, позиционных ошибок. Эта манера игры почти стирала индивидуальное дарование талантливейших шахматистов той эпохи. К числу последних относится и Шлехтер. Изучая его партии, мы, однако, можем различить иногда под маской подражательной техники его истинное, весьма значительное лицо».

Сейчас, спустя сто с лишним лет после матча на первенство мира между Эммануилом Ласкером и Карлом Шлехтером, мы можем оценить достоинства венского шахматиста: он был игроком универсального стиля. Если позиция и противник позволяли атаковать, он не останавливался перед жертвами и эффектными ударами. С сильными игроками он играл более строго и прагматично. Современники могли сколько угодно восхищаться романтическим стилем Маршалла и Яновского, но это не мешало Ласкеру громить их едва ли не под ноль. Со Шлехтером такие вещи не проходили. В 1904 году на историческом турнире в Кемридж-Спригсе он набирает 50 процентов, берёт седьмой приз, но при этом в разгромном стиле обыгрывает действующего чемпиона мира Эммануила Ласкера. Тот явно недооценил своего соперника, неосторожно забрав фигуру, попав при этом под смертельную атаку.

Карл Шлехтер начал играть в шахматы довольно поздно — в 13 лет, и к 18‑ти годам считался одним из сильнейших шахматистов Вены. Успехи в международных турнирах пришли к нему далеко не сразу. Он стабильно брал небольшие призы, оказываясь в верхней половине турнирной таблицы, редко претендовал на высшие места. Пик карьеры австрийского гроссмейстера приходится на 1906 год, когда он выигрывает несколько турниров подряд. В 1908‑ом он берёт два первых приза подряд в сильных турнирах у себя на родине, после чего в прессе стали всерьёз поговаривать о нём, как о реальном кандидате на матч с Ласкером. Системы отбора к матчу не первенство мира в ту пору не существовало. Чемпион мира сам искал встречи с будущими претендентами! В противном случае публика начинала обвинять его в трусости, в том, что чемпион не настоящий и не выполняет моральных обязательств, которые возлагает на него звание чемпиона. Под занавес турнира в Праге, в котором Шлехтер поделил первое-второе места, туда лично прибывает Ласкер для переговоров о матче. Предварительное соглашение: матч намечен на 1910 год, играется 30 партий.

Исторически сложилось, что деньги на матч ищет претендент. Проблема заключалась в том, что Карл Шлехтер хорошо играл в шахматы, а вот находить деньги не умел в принципе. Доходило до смешного. Большинство тогдашних профессионалов зарабатывало на жизнь игрой на ставку. Обыграть пижона — святое дело, но только не для благородного австрийского маэстро. Как‑то к Шлехтеру в венском кафе обратился любитель, предложивший сыграть несколько партий по 10 крон. Истинный профессионал ободрал бы клиента, как липку. Однако маэстро представился и отклонил предложение, ответив: «Не думаю, что вы играете сильнее меня».

О благородстве Карла Шлехтера ходили легенды. Современники рассказывают многочисленные случаи, когда он, к примеру, дарил ничью больному Таррашу в безнадёжной для того позиции или полчаса не делал первого хода, чтобы сравнять время на часах с опоздавшим соперником. Понятно, что такой человек не умел договариваться насчёт платных лекций, частных уроков и сеансов одновременной игры, и всю жизнь сильно нуждался. Забегая вперёд, скажу, что Ласкер подробно писал в журналах и рассказывал в публичных — и разумеется, платных — выступлениях о своём матче со Шлехтером, о достоинствах и недостатках игры своего оппонента. Найти прямые высказывания самого Шлехтера об игре и человеческих качествах своих противников вряд ли кто сможет: Карл Шлехтер никогда не опускался до перехода на личности.

Безуспешные попытки Шлехтера привлечь средства на матч заканчиваются тем, что сам Ласкер решает оказать претенденту посильную помощь. К тому времени его вызвал на матч Давид Яновский, шахматист, сильно уступающий в классе Ласкеру, но имеющий серьёзную финансовую поддержку в лице своего друга и почитателя банкира Лео Нардуса. 10 000 франков призовых сделали своё дело, и Ласкер согласился. Это выглядело не слишком этично по отношению к Шлехтеру. Правда, матч с Яновским закончился со счётом 7‑1 при двух ничьих в пользу чемпиона и не слишком повлиял на реальный расклад сил в шахматном мире. Как бы то ни было, Ласкер, вероятно, хотел загладить возникшую неловкость. Чемпион и претендент публикуют совместное заявление:

«Мы готовы предстоящей зимой, в декабре, январе, феврале и марте, сыграть матч на первенство мира, и просим шахматный мир высказать интерес к нашему начинанию установлением приза для победителя. Матч будет публичным. Будут приняты меры к тому, чтобы любители всего света, где бы они ни находились, могли доставить себе удовольствие переигрывать партии матча. Мы приглашаем тех лиц, которые находят, что это предприятие, имеющее общественный интерес, заслуживает более чем одной только моральной поддержки, присылать взносы в призовой фонд».

«Wiener Schachzeitung» 15 сентября 1909 года

В конечном счёте, призовой фонд собран, он значительно меньше, чем в поединке Ласкера с Яновским, поэтому матч решено сократить до 10 партий. Чемпион — несомненный фаворит, общий счёт предыдущих встреч 3‑1 при трёх ничьих. Правда, все победы были одержаны до 1900 года, а поражение — в 1904 году. 7 января 1910 года в Венском шахматном клубе при большом наплыве публики была сыграна первая партия 10‑го в истории шахмат матча на звание чемпиона мира. Чемпион мира остаётся без пешки и лишь с огромными усилиями убегает на ничью. Та же история повторяется во второй партии. Ласкеру с трудом удаётся избежать поражения. «Как можно победить того, кто остаётся одинаково холодным и рассудительным, как при возможности успеха, так и при угрозе намечающейся атаки; кто во главу угла ставит прежде всего безопасность и идёт к своей цели со всей научностью, а когда необходимо, то и со всей остротой и проницательностью? Пока мы ещё не имеем ответа на этот вопрос. В дальнейших восьми партиях матча моей задачей будет разрешить проблему Шлехтера» — пишет Э. Ласкер в «Neue Freie Presse» после второй партии матча».

После четырех партий счёт равный — четыре ничьих. В пятой Ласкер идёт на большую борьбу. Он захватывает инициативу, и после 30‑го хода партия откладывается в лучшем для него положении. Болельщики Ласкера в предвкушении первой победы, но при доигрывании Шлехтер находит сильную жертву пешки, активизирует оставшиеся на доске тяжёлые фигуры и развивает страшную атаку на неприятельского короля. Счёт 1‑0 в пользу венского маэстро. Следующие три партии не изменили счёта, матч стремительно двигался к финалу. В девятой партии Ласкер вновь добился решающего преимущества в окончании, но грубо ошибся на 56‑м ходу, упустив выигрыш. «Этот случай наглядно показал, что в этом матче хладнокровный чемпион иногда терял выдержку. У него осталась единственная надежда на то, что счастье, изменившее Ласкеру в пятой партии, на сей раз ему улыбнётся», — писала «Deutsche Schachzeitung». Последняя, решающая, партия проходила в берлинском отеле «De Rome». Напряжение усиливают многочисленные пари, которые по ходу партии заключают многочисленные болельщики обоих бойцов. Ласкер резко обостряет ситуацию, но делает это неудачно. Партия откладывается на 34‑м ходу в выигранном для Шлехтера положении…

Историки шахмат утверждают, что перед матчем между чемпионом и претендентом было заключено секретное соглашение, что Шлехтер будет считаться победителем и получит весомый денежный приз только в случае, если выиграет матч с перевесом в два очка — для короткого матча из десяти партий крайне несправедливое условие. Впоследствии ни один из участников исторического матча ни подтвердили, ни опровергли этого факта. В любом случае, выиграй Карл Шлехтер этот матч, общественность признала бы его чемпионом мира. Шлехтер не нашёл выигрыша в домашнем анализе. Современный компьютер сделал бы это за пару минут. Уже на втором ходу доигрывания партии венский шахматист серьёзно ошибся, и позиция стала ничейной. Но он продолжает играть резко на выигрыш, и жертвуя качеством, проигрывает. Матч окончен: 5‑5, Ласкер сохраняет звание. Шлехтера с большим трудом уговорили прийти на заключительный банкет, за всё время которого он не проронил ни слова. Позже Шлехтер высказал мнение: Ласкер не имеет морального права уклониться от нового вызова на матч. Но вызова не последовало.

Примерно с 1912 года его результаты резко ухудшаются, а спустя год начинается первая мировая война, и Европе становится не до шахмат. Карл Шлехтер думает о том, как обеспечить достойную жизнь своей престарелой матери, с которой он жил в недорогой съёмной квартире. В октябре 1918-го в Берлине Шлехтер сыграл свой последний турнир, заняв в нём последнее место. На Рождество того же года экс-претендент на мировую корону вернулся в Вену из гастрольной поездки в Будапешт. Он почувствовал себя плохо, и той же ночью умер в больнице австрийской столицы. Причина – обострившийся из-за недостаточного питания туберкулез. Карл Шлехтер имел все шансы стать чемпионом мира. И хотя им не стал, он остался в истории маэстро, в игре которого, по уверению Эммануила Ласкера, не было ни одного слабого места.