Начну, пожалуй, с «презентации» Фоминым сохранившегося в его архиве уникального группового снимка, коим открывается эта публикация. Сотворён он был безымянным фотографом в 1946 году под занавес проходившего в районе Дома отдыха имени Оловянникова первого чемпионата Тюменской области по лыжным гонкам. Тогда лидер сборной Ханты-Мансийского округа первенствовал на дистанциях 18 и 50 км, а также был финишёром победной эстафеты, в которой ему ассистировали Иван Игловиков, Александр Графеев и Клим Уваров.

В центре снимка — Евгений Роговской, первый председатель облспорткомитета. Личность, надо сказать, довольно загадочная. Кроме того, что прибыл он к нам из столицы и верховодил областным спортом с октября 1944 по декабрь 1945 года, ничего узнать о нём в музее истории тюменского спорта не удалось. Фомин, лишь несколько раз общавшийся с Роговским, поведал мне тогда эпизод в какой‑то степени характеризующий заезжего председателя:

«Помню, выступали мы на первенстве Сибири и Дальнего Востока в Красноярске. Для зачёта мне пришлось бежать там две гонки (на 18 и 30 км) и эстафету. Вымотался капитально. А мне говорят, надо, мол, еще и 50 км пробежать. Ну раз надо — значит надо. Повели меня на специальную медкомиссию — за разрешением. Захожу в кабинет, а там Роговской. Подходит ко мне, похлопывает отечески по плечу и говорит врачу: «Это у нас с Севера товарищ, за оленями по тундре бегает будь здоров!». Меня тогда к старту допустили, но осадок на душе нехороший остался. Такое потребительское отношение к спортсменам не красит руководителя. Насколько мне известно, Роговской впоследствии вернулся в Москву, одно время работал председателем столичного «Спартака».

По правую руку от Роговского — зампред Алёшечкин, известная в то время личность в спорте, рядом с ним — Иван Евгеньевич Бухаров, принявший из рук столичного назначенца бразды правления областным спортом и не отпускавший их до августа 1952 года. В нижнем ряду, голова к голове, лежат на снегу Шура Смирнова и тогдашний председатель облсовета «Динамо» Николай Бешенцев. Полагаю, старая гвардия областного спорта узнает на фотографии и председателя Ханты-Мансийского окружного спорткомитета той поры Анатолия Бортвина, и преподавателя Тюменского пединститута Василия Стрекаловского, и известных тюменских спортсменов-тренеров Куценко и Абрамовского, и первую чемпионку области по лыжным гонкам Марию Нелину (Княжеву), тогдашнюю землячку Фомина, и его самого, и стоящего с ним рядом уникального тюменского самородка Нику Белявского, успешно выступавшего и в лыжных гонках, и в прыжках на лыжах с трамплина, и в стендовой стрельбе, и даже в гребле на байдарках…

С интересом выслушал тогда рассказ Фомина о его непростом детстве, прошедшем в Ханты-Мансийске.

«В первой школе, где я учился, спортзала не было, так что уроки физкультуры проходили под открытым небом. А поскольку зима на севере протяжённая, то занимались в основном лыжами. Ими я и увлёкся не на шутку. Впервые вкус победы изведал в пятом классе — выиграл школьные соревнования среди сверстников. А в нашей школе тогда было аж шесть пятых классов по 40 человек в каждом, столько же насчитывалось и шестых. Бегал тогда на купленных родителями широких тяжеленных „деревяшках“, которые пришлось изрядно обстругивать. Каждый день бегал: вышел за порог, обул лыжи и вперёд. Кстати, лыжня проходила прямо по городу, тогда ведь на улицах окружной столицы ни машин, ни лошадей не водилось. Воздух свежий, снег ослепительно белый. Красотища! Эх, если бы не война… Как раз в 41‑м я закончил седьмой класс. С отцом ушли на фронт двое моих старших братьев. Ещё двое, младше меня остались с матерью. Как тут не повзрослеешь. Работать досталось не только дома. Меня определили в бригаду по добыче рыбы. В этот наш „батальон четверых“ входили: безногий инвалид, пенсионер лет семидесяти, я — 14‑летний пацан и местная цыганка, которая дремала на ходу. И вот на притоках Иртыша мы с утра до вечера ловили рыбу длиннющим неводом. Это была адская работа. Норму нам не устанавливали, но весь улов надлежало сдавать. Не дай бог, если узнают, что пришёл домой с четырьмя-пятью рыбёшками — завтра же получишь пятилетний срок».

Признаюсь, тем визитом 13‑летней давности старался воспользоваться по максимуму. Мне всё было любопытно. Скажем, какими призами отмечали в первые послевоенные годы чемпионов области?

«За победу на первых областных соревнованиях в двух гонках меня наградили двумя „соколками“, — улыбается ветеран, — это такие безрукавки, их носили в то время вместо маек. Я остался очень доволен призами — в магазинах ведь тогда вообще ничего не было. А за победу на следующем областном первенстве (я выиграл гонки на 30 и 50 км) мне вручили американские ботинки желтого цвета — массивные такие, с подковами. Я их там же, в Тюмени, и продал на базаре (он тогда располагался на месте нынешнего здания областной администрации). Не помню, сколько мне за них дали, но вырученных денег хватило на четушку дроби. С нею у нас в Хантах напряжёнка была. А я любил охотиться, до сих пор увлекаюсь этим делом. Дарили, помню, и отрез на костюм, и еще какие‑то полезные вещи. Я ведь первые шесть послевоенных лет никому в области не проигрывал».

Признаюсь, «призовые» Фомина не шибко удивили. Помнится, до этого мне кто‑то из наших ветеранов рассказывал, что победителю проходивших однажды на центральном стадионе Тюмени массовых осенних соревнований по многоборью ГТО в качестве приза выделили… картофельный участок в полсотки?! Располагался он в дальнем углу стадиона, так что чемпион, спрыгнув с пьедестала, мог тут же приступать к уборке урожая. А вот рассказ Василия Лаврентьевича о том, как питались участники областных лыжных соревнований послевоенной поры, зацепил:

«Нам выдавали талоны, на которые раз в день полагался обед — небольшая сосиска с капустным гарниром и стакан кофейного напитка. А так, ели кто что добудет. Мы с Никой Белявским, у которого я, перебравшись в 1948‑м в Тюмень, два года жил на квартире, чаще всего варили овсянку — и недорого, и калорийно».

Кстати, в Тюмень сильнейшего гонщика округа и области пригласил Иван Евгеньевич Бухаров. Определили его тренером по лыжным гонкам в ДСШ, возглавлял которую Павел Алексеевич Иоанидис. Среди первых новобранцев фоминского призыва оказались хорошо известные знатокам тюменского спорта личности: Герман Петров (к сожалению, ушёл из жизни) и Анатолий Туринцев. Один стал впоследствии известным лыжным тренером, другой — мэтром тюменской журналистики. Услышав от Фомина, что его сокурсником по Московскому институту физкультуры (знаменитый ГЦОЛИФК) был сегодняшний почётный президент Олимпийского комитета России, почётный член МОК Виталий Смирнов, я, видимо, изобразил на своём лице нечто такое, что заставило моего собеседника начать интенсивно перелистывать видавший виды альбом. Минута терпения — и моему взору открылось классическое фото с рисованной надписью: «ГЦОЛИФК имени Сталина, выпуск 1958 года, группа №  7».

«Вообще, Виталик был интересный парень, — вспоминает Фомин, — высокий, светловолосый. Он был очень сильным пловцом и хорошо учился. И не случайно именно ему предложили вести в бассейне ЦСКА занятия с генералитетом Советской Армии. Министру обороны маршалу Жукову нужен был молодой толковый наставник. И выбор пал на Смирнова. В определенные дни за ним с утра пораньше прикатывала правительственная легковушка и увозила в армейский бассейн. Часа полтора Виталик тренировал там легендарного полководца и его заместителей, включая начальника генерального штаба, после чего на том же автомобиле его подвозили прямо к учебному корпусу».

Как выяснилось, судьба не раз сводила Фомина и с нашим земляком-олимпийцем Николаем Аникиным.

«Он часто из Ишима в Тюмень приезжал на лыжные соревнования. Здесь я его и заприметил. Парень неплохо бегал — выступал за юношескую сборную области. Ну, а я тогда был уже в лидерах взрослой команды. А потом весь ушел в работу. В 1954 году я поступил в ГЦОЛИФК. Одним из первых, кого там встретил, был Аникин. Честно говоря, узнал меня первым он, такая уж особенность в спорте: молодые „стариков“ лучше запоминают. Николай уже был второкурсником (поступил в институт сразу после школы), выступал за сборную страны. Как раз в том году институтская „молния“ оповестит, что Николай Аникин, выступая на чемпионате мира в эстафетной гонке 4×10 км, завоевал серебряную медаль. Порадовался за земляка и погордился, конечно — выступать в одной команде с легендарным Колчиным не каждому дано! Пройдет еще два года, и он в компании с тем же Павлом Колчиным станет олимпийским чемпионом. В студенчестве мы с Николаем общались редко — я ведь в институте специализировался по баскетболу, а после окончания вуза и вовсе не виделись».

Получив диплом с отличием, Фомин вернулся в родную спортшколу, теперь уже в качестве баскетбольного тренера. Сразу же набрал группу из девчонок-пятиклашек, которые впоследствии стали студентами мединститута, куда Василий Лаврентьевич перешёл работать в 1968 году. По его словам, все они — Лида Карпова, Лида Лисовская, Таня Распопова, Нина Петелина, Лариса Вишнякова, Таня Бабаева, Галя Смирнова, Тамара Ивашнева, Галя Вепс, а также Люда Гордеева и Лина Мухаметшина — воспитанницы тренера Александра Николаевича Гордеева — составили прекрасную команду, которая уже в 1964 году выиграла первенство и города, и области, спустя год стала победительницей первенства РСФСР среди медвузов, а позднее — бронзовым призёром и всесоюзного первенства.

«Проходило оно в Ленинграде, — вспоминает Василий Лаврентьевич, — за первое место бились с саратовской командой. Шли очко в очко. И все же на финише хватило сил прибавить. Тогда все девчонки играли здорово, но самой результативной была, конечно, первая пятерка — Лисовская, Мухаметшина, Гордеева (капитан команды), Карпова, Распопова. Потом мы еще трижды выигрывали подобные соревнования. Первых чемпионов со временем сменили новые воспитанницы. В начале 70‑х команда нашего института не знала себе равных в области и достойно представляла и вуз, и область на российских соревнованиях. Практически все девчонки хорошо учились, некоторые получали даже повышенную стипендию. Все стали классными специалистами и до сих пор работают в медицине. Встречаемся на моих днях рождения. Это стало традицией».

На пенсию Василий Лаврентьевич ушёл из мединститута, в 1988 году. Мог бы уйти гораздо раньше. Вот что рассказала мне тогда его дочь Елена:

«Это случилось в 1970 году, я тогда перешла в десятый класс. Поехали мы с отцом на мотоцикле кататься. За город выехали — он разрешил мне сесть за руль. Разогналась и… Короче, мы перевернулись. Я отделалась легким ушибом, а отец сломал позвоночник. Я уже не помню, сколько он пролежал в больнице — полгода, а может и год. Но точно помню, что ему предлагали оформить инвалидность, а он наотрез отказался и стал самостоятельно бороться с недугом. Начал сперва ползать, потом взялся истязать себя всякими придуманными упражнениями, постоянно их усложняя. В конце концов он встал на ноги. А затем и ходить начал. Первое время на костылях, потом — с палочкой… Согласитесь, это уникальный случай, когда человек с переломанным позвоночником становится на ноги. Видимо, спортивная закалка отца и его сила воли помогли совершить, казалось бы, невозможное».

Две предпенсионные «пятилетки» Василий Лаврентьевич посвятил стендовой стрельбе. Созданная им команда «Буревестник», поддерживаемая тогдашним председателем этого студенческого ДСО Борисом Мишатиным, даже завоевала однажды бронзу областного первенства, уступив лишь «Охотнику» и «Локомотиву». Фомин был не только тренером, но и лидером сборной.

Вот с таким информационным багажом я наведался к ветерану в преддверии нынешней календарной весны, невольно опасаясь встретить «замурованного» в четырёх стенах уставшего от жизни человека. Слава богу, опасения оказались напрасными. Тогдашний неутомимый дачник и заядлый охотник оказался, всё таким же — подвижным, общительным, всё помнящим… Как будто и не было между нашими встречами 13‑летней паузы. Правда, последние года полтора Фомин на охоту не выезжает — сперва, говорит, подлечивался после болезни, потом решил не искушать судьбу. А вот на свои шесть соток ездит, как минимум, дважды в неделю — рукотворные кормушки для белок да мелких птиц загрузить, подкормить брошенных безответственными дачниками собак. «Его и в городе все окрестные бездомные дворняги знают, — продолжает тему ничуть не постаревшая дочь Василия Лаврентьевича Елена (вся в отца), — а воробьи мигом слетаются, едва он из подъезда выйдет». Фомин признался, что регулярные выезды на охоту привораживали его не столько отстрелом дичи, сколько возможностью насладиться красотами природы, разноголосием пернатых обитателей северных широт, поводом пообщаться с товарищами по охотничьему увлечению и их четвероногими «друзьями». Не обошлось без «ревизии» фотоархива, парочка снимков из которого иллюстрируют мою публикацию. «Вот этот (Фомин в белой спортивной форме — С. П.) сделан в 1957 году во время подготовки к открытию Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве, — поясняет Елена Васильевна, — а на этом — найденный отцом во время охоты раненный лебедь, которого он выходил». На мой вопрос — сохранилась ли традиция отмечать день рождения отца командным пикником на даче? — Елена Васильевна отреагировала живо: «А как же! Меньше дюжины народу не собиралось. А на грядущем юбилее наверняка будет аншлаг».